Год назад в Казахстане вступил в силу обновленный закон об аудиторской деятельности, где одним из ключевых изменений стало создание профессионального совета, которому были переданы функции по контролю за качеством и аттестации аудиторов. Это привело к серьезным изменениям внутреннего климата в отрасли и созданию предпосылок к большому переделу казахстанского рынка аудиторских услуг иностранными компаниями. О том, что происходит, в интервью корреспонденту ИА «NewTimes.kz» Айгерим Шапагат рассказал председатель правления ПАО «Коллегия аудиторов» Данияр Нурсеитов.
— Данияр, расскажите, для чего был создан профсовет, какова его структура и роль.
— Если говорить простыми словами, то профсовет — это рычаг давления. Основной его функцией является контроль и аттестация аудиторов, но он также вправе взаимодействовать с органами прокуратуры и влиять на мнение аудиторов, которые проводят экспертизу по уголовным делам, связанным с экономическими преступлениями. Формально это некоммерческая организация, которая возглавляется министром финансов либо вице-министром, а заправляет всем этим правление, куда входят представители фондовой биржи, МФЦА, высших учебных заведений и аудиторы. Последние в составе правления находятся в меньшинстве.
При этом если проследить аналогию, то сейчас у юридических консультантов создана аналогичная структура. Единственное ее отличие в том, что она представлена в виде объединения юридических лиц, где изначально предполагалось обязательное членство, но сейчас его сделали добровольным. Но, тем не менее, мы видим общий тренд, заданный Минюстом и Минфином, который заключается в создании каких-то структур с непонятным статусом и направленный на то, чтобы выполнять контрольные функции и, разумеется, небесплатно.
Содержание профсовета ложится на плечи самих же аудиторов, и, согласно анализу регуляторного воздействия, в составе этого органа находится пять контролеров, для каждого из которых предусмотрена зарплата 1 млн тенге в месяц, а для их ассистентов — по 500 тыс тенге. Как видите, суммы немаленькие, и эти расходы, являются, по сути, обязательным платежом, который не идет в бюджет страны, но его размер устанавливается правлением профсовета. При этом возглавляет профсовет вице-министр Даурен Кеңбеил, который одновременно курирует сферы госаудита и госзакупок.
К тому же профсовет никак не ограничен в своих полномочиях, потому что по закону его правление вправе устанавливать требования к аудиторским организациям, то есть они могут действовать исключительно по тем документам, которые будут утверждаться правлением, руководит которым опять-таки Минфин.
Профессиональный совет, по своей сути, зависим не только от Минфина, но и от других субъектов квазигосударственного сектора, представители которых являются членами правления совета, и, следовательно, сам является квазигосударственной организацией. И, как мы помним, запрет на создание подобных субъектов действует с июля 2019 года, но это не помешало принять эти поправки.
— А прописаны ли в законе нормы об ответственности профсовета, то есть кто контролирует тех, кто проверяет других?
— Хороший вопрос, потому что никакой ответственности по закону у профсовета нет. Он может проводить контроль качества и аттестацию аудиторов так, как ему угодно, и даже если будут нарушения, то никаких санкций не предусмотрено. Если раньше аттестацию проводили профессиональные аудиторские организации и за нарушение правил аттестации их могли лишить аккредитации, то сейчас профсовет наделен контрольными функциями и правом устанавливать любые суммы на свои услуги, оспорить которые практически невозможно, то есть там могут через подобные искусственные барьеры отсеивать неугодные или неплатежеспособные компании. Очевидно, что подобные барьеры создают прекрасную возможность для создания возможных неформальных поборов с предпринимателей.
— Кто является инициатором этого законопроекта и чем они объясняли необходимость создания подобного органа, который, как я понимаю, по сути, дает большой ход для маневров и лоббирования интересов, но при этом не несет никакой ответственности?
— Министерство финансов с 2014 года пыталось протащить этот законопроект в парламент через правительство, но все их попытки заканчивались неудачей, потому что против выступали министерство нацэкономики, межведомственная комиссия по вопросам предпринимательства и сами аудиторы. Тогда Минфин обратился к депутатам — Карагусовой, Оксикбаеву, Кылышбаеву, Перепечиной и Яковлевой, которые и выступили инициаторами этих поправок. После чего законопроект быстро прошел все согласования и попал в мажилис, где его также быстро, без вопросов рассмотрели и продвинули дальше в сенат.
По сути, министерство и депутаты воспользовались своим административным ресурсом и достаточно лояльными требованиями к законопроектам, которые инициируются депутатами. К примеру, для них отсутствует необходимость в публикации проектов поправок в СМИ и на сайте «Открытые НПА».
Что касается обоснованности создания профсовета, то могу сказать следующее: к сожалению, в нашей стране часто происходит так, что чиновники объясняют необходимость тех или иных инициатив, ссылаясь на международный опыт. Их тактика в том, чтобы надергать из разных стран отдельные нормы и практики без понимания того, как это работает, а потом пытаться все это внедрить. И, как итог, что бы ни пытались сделать наши чиновники, у них всегда получается очередная монопольная и неэффективная структура со всеми вытекающими оттуда минусами, как, например, «Самрук-Казына» и ЕНПФ.
В нашем случае произошло то же самое. Во-первых, создание профсовета объяснялось мировой практикой, во-вторых, тем, что необходимо повышать качество аудита. При этом не было приведено ни одного доказательства того, что качество аудиторской деятельности в нашей стране находится на низком уровне. Одним из обоснований в анализе регуляторного воздействия было указано, что на аудиторские организации за два года было подано 28 жалоб, что на самом деле не так много, если учесть то, что в стране работало около 320-350 компаний. И почти все эти жалобы поступали по уголовным делам, где аудиторы выступали экспертами, то есть понятно, что к обоснованности этих жалоб также есть вопросы.
— Но не совсем ясно, как так получилось, что поправки в закон были приняты, несмотря на то, что большинство аудиторов изначально выступало против этих изменений?
— Во время обсуждения этих поправок в мажилисе депутаты допускали высказывания, которые я расцениваю как порочащие всю сферу аудита. Например, тот же Оксикбаев заявлял с высокой трибуны, что на каждую профессиональную аудиторскую организацию поступает по 100 жалоб, его поддержал депутат Козлов, который сказал, что качество аудита оставляет желать лучшего, но при этом ни тот, ни другой не привели никаких доказательств своих слов. Это все были общие фразы, манипуляции и ничем не подкрепленные слова. Все это можно увидеть в стенограмме заседания, которая есть на сайте парламента.
И если резюмировать всю законотворческую деятельность, то, начиная от анализа регуляторного воздействия и заканчивая принятием закона депутатами, вся она была построена на недостоверной информации, которую мы по понятным причинам опровергнуть не могли. Во-первых, интересы казахстанских аудиторов в мажилисе никем не представлены, а во-вторых, рассмотрение законопроекта пришлось на период пандемии, и, в-третьих, очевидно, что при таком единодушном лоббировании интересов исполнительными и законодательными органами власти слушать общественность никто не будет.
— Хорошо, тогда в чьих интересах может быть использован профсовет?
— Заинтересованные лица очень хорошо видны, если ознакомиться с протоколом заседания правления профсовета от 3 ноября 2021 года. Если взглянуть на состав профсовета, то можно понять, кто был заинтересован в создании этого непрозрачного органа. В частности, определенные вопросы вызывает Мухтар Бейсембаев, который является бывшим председателем комитета внутреннего госаудита и с 2014 года работал в администрации президента, и сейчас, по той информации, которая имеется в Интернете, он до сих пор работает там. В комитет по контролю качества при профсовете был делегирован депутат Оксикбаев, который был одним из инициаторов поправок в закон и, по данным анализа регуляторного воздействия, теперь будет получать ежемесячно по 1 млн тенге за счет аудиторов. Неплохая прибавка к пенсии.
Не попала в состав профсовета Арман Бектурова — бывший директор департамента методологии бухгалтерского учета и аудита МФ РК, которая активно вместе с вице-министром финансов Русланом Бекетаевым (предполагалось, что он возглавит профсовет) продвигала эти поправки, но тут понять можно: она была освобождена от должности. Причем произошло это после известных январских событий. Почему я упомянул в самом начале о похожей организации, которая была создана у юристов, ведь в обоих случаях мы имеем дело с одной фамилией — Бекетаев. Только в одном случае это министр юстиции Марат Бекетаев, а во втором — его брат, вице-министр финансов Руслан Бекетаев, то есть механизм в обоих случаях схож.
Огромную роль в лоббировании поправок, на мой взгляд, сыграла «большая четверка» (Deloitte, Ernst&Young, KPMG и PricewaterhouseCoopers — прим.), так как профсовет был создан в том числе и в их интересах и позволяет ограничивать, а скорее, даже способствует полному уходу с рынка местных аудиторских компаний.
Также профсовет, по моему мнению, может работать в интересах аудиторских компаний, которые, так или иначе, принадлежат или аффилированы с чиновниками и депутатами. И опять-таки здесь я не могу не упомянуть депутата Оксикбаева, чья супруга руководит аудиторской компанией «Алмас Аудит». Мы проводили анализ и выяснили, что за полтора года эта компания заключила свыше 100 договоров на оказание аудиторских услуг только в рамках государственных закупок. И здесь нужно понимать, что любой аудит — это большая трудозатратная процедура, которая занимает не один месяц. Я не берусь ничего утверждать, но мне, как профессионалу, сложно представить, как можно выполнить такой большой объем работы за такой короткий срок. Вся это информация размещена в открытых источниках, на сайте госзакупок и депозитария финансовой отчетности.
— Интересно, а как изменился рынок спустя год после вступления в силу поправок, в каком положении оказались местные и международные компании?
— На самом деле ситуация на рынке тревожная. Профсовет пока еще не заработал, и я надеюсь, что не заработает никогда. Но положение складывается такое, что из-за тех оплошностей, которые были допущены разработчиками этих поправок намеренно либо случайно, весь аудиторский рынок находится под угрозой передела. И формально в Казахстане сейчас нет ни одного аудитора и аудиторской компании, потому что в переходных положениях к закону исчезла норма о том, что квалификационные свидетельства, которое были выданы до вступления в силу этих поправок, являются действующими. Это произошло при рассмотрении поправок в сенате, но почему-то после внесения изменений сам законопроект не был возвращен в мажилис для повторного рассмотрения, что, возможно, и привело к появлению законодательной коллизии.
И, кстати говоря, когда мы направляли досудебную претензию по отмене этих поправок, где указали на то, что были допущены нарушения, в мажилисе и сенате нам ответили, что это не так, хотя на самом деле никаких доказательств своей позиции не предоставили. Но у нас на руках есть сравнительная таблица по законопроекту, которая находится еще пока в открытом доступе на сайте сената, а вот на сайте мажилиса проект закона почему-то исчез. Иначе говоря, наши подозрения в манипуляциях при принятии поправок ни сенат, ни мажилис не развеяли.
Если говорить о рынке, то сейчас происходит следующие: так как переходные положения были исключены, то, согласно действующему закону, ни одного аудитора, ни одной компании в Казахстане сейчас нет, так как полученные ими свидетельства не признаются согласно новому закону, потому что там прописано, что аудиторами признаются только те, кто прошел аттестацию профсоветом. Я думаю, что Минфин до поры до времени будет закрывать глаза на это, ссылаясь на то, что старые квалификационные свидетельства являются действующими, но в нужный момент для Минфина и других заинтересованных лиц это выстрелит. То же самое можно наблюдать и в сфере контроля качества аудиторских услуг: те заключения, которые были выданы до поправок, не действуют.
В августе наступит период подачи финансовых и аудиторских отчетов в депозитарий финансовой отчетности. И формально, если очень захотеть, то все эти отчеты можно смело признать недействительными и недостоверными согласно обновленному закону. Естественно, все профессиональное сообщество находится в состоянии тревоги, так как не понимает, что их может ожидать в будущем. Многие из них проработали в этой сфере по 20-30 лет, а теперь их ставят перед фактом, что вся их деятельность находится под сомнением.
— Как распределены доли на рынке и о каких суммах идет речь?
— По поводу международных компаний: не секрет, что у нас особое отношение к иностранным аудиторским организациям. Речь идет о компаниях «большой четверки», которые особенно укрепились в период премьерства Карима Масимова.
Интересно, что недавно, когда президент Касым-Жомарт Токаев на одном из заседаний мажилиса задавался вопросом, зачем «Самрук-Казына» такие дорогие иностранные консультанты, то какой-либо реакции со стороны Минфина не последовало: предприятия «Самрук-Казына» и недропользователи по-прежнему являются основным источником доходов «четверки». Получается, что Минфин в очередной раз пропустил мимо ушей слова президента.
Фирмы «большой четверки» позиционируют себя самыми качественными аудиторами, но на самом деле это далеко не так. Более того, эти фирмы — одни из самых закрытых, а структура их управления, что называется, мутная. Формально «большая четверка» у нас считается казахстанской компанией, так как ее учредителями являются граждане Казахстана, но мы все прекрасно понимаем, что их головные офисы — центры принятия решений находятся в Великобритании и Нидерландах, но при этом информации о том, кто учредители и владельцы головных офисов, нет. А если немного углубиться в этот вопрос, можно и вовсе задуматься о том, нужна ли «четверка» Казахстану. К примеру, пять лет назад была опубликована статья на CNBC о том, что Deloitte нанимал бывших работников ЦРУ и МИ-6. Для чего это делалось — вопрос опять-таки риторический. И здесь хотелось бы задать вопрос депутатам и чиновникам Минфина, протолкнувшим поправки и продолжающим по сей день упорствовать в их правильности: чьим интересам служат поправки, инициированные при поддержке «большой четверки»?
Неудивительно, что фирмы «четверки» были ярыми сторонниками профсовета. Помимо того что эти компании являются монополистами и имеют практически неограниченный доступ к информации о деятельности стратегических объектов Казахстана, теперь они имеют все возможности для прямого контроля за деятельностью казахстанских аудиторов и получения информации уже не только о своих клиентах.
Кроме того, у меня есть информация, что сейчас некоторые аудиторские фирмы из стран ЕАЭС ждут удобного момента, чтобы воспользоваться сложившейся ситуацией и захватить часть рынка, освободившегося после ухода казахстанских аудиторов. Они вполне могут воспользоваться случаем, потому что профсовет не может проводить контроль иностранных компаний, потому что они работают согласно законодательству своих стран. А профсовет исключительно нацелен на наши казахстанские компании. И тут возникает другой вопрос: а кому еще выгодно наличие профсовета? Я так понимаю, что сейчас завязываются интересы не только местных чиновничьих или депутатских компаний, а также «большой четверки», но и компаний ближнего зарубежья, которые сейчас стараются «не отсвечивать», и пока их интересы не очень заметны.
Общая сумма рынка за 2021 год — 23 млрд тенге, но это данные министерства финансов, и я, если честно, не знаю, насколько этим цифрам можно верить. Мне кажется, что объем в 1,5 раза больше, если брать в учет другие сопутствующие услуги, которые оказывают аудиторские компании.
— А как госорганы реагируют на ваши обращения и критику поправок? И как вы оцениваете полученные от них ответы?
— Вот что-что, а реакция на наши обращения у госорганов всегда стабильная, вне зависимости от того, куда было направлено письмо, потому его конечным адресатом неизбежно становится министерство финансов. И даже когда мы направили досудебную претензию, в мажилисе и сенате нам ответили, что ее рассмотрение не в их компетенции, и перевели стрелки на госорган, хотя инициаторами законопроекта выступали депутаты. Похожий ответ мы получили и из администрации президента. Понятно, что Минфин, как и любой другой госорган, никогда не признает своих ошибок, поэтому мы постоянно получаем одинаковые отписки и нас втягивают в судебные процессы, к которым у нас также возникают большие вопросы.
Сейчас мы видим, что на практике все наши подозрения сбываются. Мы говорили о том, что в законодательных поправках есть заинтересованность отдельных депутатов, что, на мой взгляд, находит сейчас подтверждение — они стали нашими контролерами. Сейчас «благодаря» действиям Минфина мы оказались втянуты в судебные процессы. И в части судов у нас есть большие сомнения в их беспристрастности, в чем мы смогли убедиться на практике.
— А о каких судебных процессах идет речь? Расскажите, пожалуйста, подробнее.
— Пользуясь своим правом, профессиональные аудиторские организации учредили свои профсоветы в полном соответствии с законом. Коллегия аудиторов создала профсовет первой. Мы неоднократно обращались в Минфин с просьбой делегировать представителя, на что получали отказы по надуманным причинам. Но как только профсовет учредила палата аудиторов, куда входит «большая четверка», то, как следует из нашей переписки с министерством финансов, вице-министр Кеңбеил через три дня делегировал туда самого себя. Если это не говорит о лоббировании интересов узкой группы людей, то какие еще доказательства нужны?
Здесь необходимо отметить, что из всех профессиональных организаций только палата аудиторов поддерживала поправки в закон. Очевидно, что договоренности между ней и Минфином изначально существовали. Коллегия аудиторов обратилась в суд с иском о понуждении Минфина делегировать представителя в свой профсовет. Однако судья СМАС Жармухамбет явно встала на сторону МФ и палаты, нарушив принцип равенства сторон в исследовании доказательств. Судьей были грубо нарушены нормы административного процедурно-процессуального кодекса: на последнем судебном заседании Минфином были предоставлены документы, с которыми нам не дали ознакомиться в ходе судебного процесса, и в тот же день ею было вынесено решение! Разумеется, мы подали апелляцию, которая состоится 14 июля. Но, честно говоря, и так невысокое доверие к судебным органам с каждым днем улетучивается.
И здесь мы видим яркий пример того, о чем говорил президент, что суды «часто интересы отдельных госорганов принимают за интересы государства». Только даже после этих слов ничего не поменялось.
— К чему мы в итоге можем прийти, если ничего не изменится?
— Один из принципов аудита — это профессиональный скептицизм, поэтому каких-то иллюзий мы не питаем. Мы понимаем, что, несмотря на то что чиновники высшего эшелона на словах выступают за развитие предпринимательства и конкуренции, по факту настоящим бизнесом они признают только тот, что непосредственно контролируется ими.
На мой взгляд, они рассматривают всех предпринимателей как овец, которых нужно стричь и периодически забивать. Именно это сейчас и происходит в сфере аудиторских услуг: те, кто не захочет и не сможет откупиться, будут вынуждены уйти. Я надеюсь, что и вам теперь очевидно то, что у чиновников Минфина есть свои личные, далекие от государственных интересы в отстаивании принятых поправок. А у депутатов нет ни воли, ни желания предпринимать реальные действия.
Учитывая масштаб и характер проблемы в аудите, а также с учетом возможного наличия, на мой взгляд, определенных договоренностей при принятии и реализации поправок свою оценку должны дать комитет национальной безопасности и агентство РК по противодействию коррупции, но пока движений в этом направлении со стороны вышеуказанных органов, к сожалению, нет.